«Правило веры и образ кротости». Витиеватый гимн из простых слов

Казалось бы, что может быть проще, чем известный всем тропарь святителю Николаю Чудотворцу, память которого празднуется 22 мая? Однако давайте попробуем попристальней всмотреться в знакомые слова…

Один из самых моих любимых церковных праздников – торжество в честь святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, защитника обидимых, покровителя путешествующих и скорого помощника во всяких скорбях. Основное коротенькое песнопение в его честь (тропа́рь), я слышу нередко – и каждый четверг на Литургии, и читаю его, отправляясь в дорогу. Вроде как все слова в нем понятны, но для того, чтобы уловить все богатство «упакованных» туда смыслов, пришлось многократно прочитать его внимательно и неспешно, обращаясь и к греческому оригиналу, и к разным переводам.

Объяснять прозой поэзию – дело неблагодарное, но попробую. Ни на полноту, ни на абсолютную точность я не претендую, просто хочется поделиться своими наблюдениями. Если вы почувствуете в тропаре что-то свое и совсем другое, я буду только рад.

Где наименьшая сложность – так это в концовке тропаря, которую можно пересказать так: «отче Нико́лае, батюшка Николай, моли Бога, чтобы Он спас нас, избавил от всякого зла, приблизил к Себе и принял в Свои объятия!» Это такая искренняя детская просьба, чтобы по молитвам батюшки Николая мы оказались «у Христа за пазухой».

Истина вещей

С первой частью тропаря разбираться существенно сложнее. Но, как нас учили на уроках и русского, и иностранных языков, разбор предложения правильно начинать

с поиска подлежащего и сказуемого. Где они здесь? Подлежащее – «и́стина». Сказуемое–«ꙗ҆ви́», то есть явила. Самый нейтральный перевод, который можно тут предложить, и который вполне согласуется с греческим словоупотреблением: «действительно оказалось верным, правда жизни подтвердила, что ты являешься для твоего стада правилом веры, образом кротости и учителем воздержания».

Чуть менее нейтральный переклад, которого придерживаются и английские, и французские переводы – что истинность и искренность твоих дел показала, что ты правило веры. Хотя в греческом тексте не стоит местоимение «твоих», такой перевод также представляется вполне отражающим суть вещей.

И самый возвышенный перевод отсылает к Евангелию от Иоанна, где Господь о Себе говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14.1), и поэтому предлагается писать «ꙗ́же веще́й И́стина» с заглавной буквы и прочитывать, что Сам Бог показал всем, каков святитель Николай.

Правило веры

Каков же святитель, что именно показал Сам Бог о нем через ход событий? Он «пра́вило ве́ры». «Правило» в том же смысле, как в «правилах дорожного движения»? Или как в «правилах игры»? Или, скорее, как «прави́ло» – идеально ровный длинный инструмент для штукатурных работ? Или как другое «прави́ло» – судовой руль? Греческое слово «канон», которое стоит на том же месте в оригинале, предполагает различные варианты перевода. Это и «брус», и «линейка», и «отвес», и «образец», и «норма», и, конечно, «пра́вило». Из всего этого спектра значений вырисовывается представление о чем-то крепком, надежном, не имеющем никаких дефектов, излишков или недостатков, о том, с чем надо сверять.

Так и нашу веру мы должны сверять и выправлять по вере святителя Николая – чтобы она была такая же догматически безупречная, искренняя и горячая, без всяких примесей суеверия, двоедушия и трусости.

Образ кротости

Другой эпитет, восхваляющий святителя Николая–«ѻ҆́бразъ кро́тости». Таким добродетелям, как кротость, смирение и любовь, святые отцы зачастую отказывались давать определения и изъяснять их, говоря, что эти попытки – то же самое, что стремление описать вкус меда для тех, кто никогда его не пробовал (см. «Лествицу» преподобного Иоанна, 25.1). Однако небесную красоту добродетелей, не которую невозможно описать никакими словами, можно увидеть в носителях этой красоты и благодати, причастных Небесному.

Таким образом и иконой (именно слово «икона» стоит в греческом тексте) и предстает перед нами святитель Николай. С любовью взирая на него, мы приобщаемся этой иконографичной красоте, чувствуем сладость добродетели и ее тонкое благоухание.

Между прочной строгостью канонов, на которые опирается Церковь, и ее изящнейшей неизъяснимой красотой перекинут мостик, по которому ведет нас «воздержа́нїѧ оу҆чи́тель». Этот мостик – аскетика, искусство овладения собой, правильного подчинения тела – душе, души – духу, духа – Богу. Она основывается на строгом следовании догматике, правильном представлении о Боге, о мире и о человеке и через воздержание от неправых мыслей, неправых слов, неправых чувств и неправых дел возводит в область свободы, туда, где дышит Дух Святой.

Высокое и богатое

Описав то, каким является святитель Николай, гимнограф приводит нас к серединной части тропаря, наполненной противопоставлениями. Мы узнаем, что святитель, став для своей паствы руководителем на всех путях добродетели, стяжал «смире́нїемъ высѡ́каѧ, нището́ю бога̑таѧ». И это, конечно, почти прямая отсылка к Нагорной проповеди Спасителя: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6.20). Скудостью и унижением, а точнее, правильным их принятием, святитель получил все то, что можно объединить в собирательные понятия «высокое» и «богатое».

И вспомнив и уяснив всё это, как не обратиться к нему с просьбой о ходатайстве: «моли Христа Бога спастися душам нашим»!

Игумен Пантелеимон (Королёв),
настоятель Данилова монастыря Переславля-Залесского

Публикация журнала Переславской епархии «Ковчег»