Камчатка: самая ранняя молитва

Что более важно для православного архипастыря необъятной, оторванной от материка  Камчатки – вести за собой, глаголом жечь сердца или умело командовать большими и малыми стройками, день изо дня обустраивать епархию? О самых разных сторонах архипастырского служения в этом особом регионе – беседа с архиепископом Петропавловском и Камчатским Артемием. «Наша вера – из железобетона», – так с улыбкой говорит он сам и бесконечно радуется красоте и масштабам соборного комплекса, строительство которого идет к завершению.

Камчатка прирастает храмами и монастырями. Духовно-просветительский центр стал живым очагом веры, местом воспитания детей. И нельзя не заметить, не оценить, насколько активна и многогранна сегодня православная жизнь в крае, сколько камчатцев – любых возрастов, профессий, статуса и степени веры – вовлечены в орбиту добрых дел, проектов и начинаний епархии. И все – с любовью к людям. Такой результат по силам только настоящему просветителю и миссионеру.

В 2016 году Петропавловская и Камчатская епархия отметила свое 100-летие. Мы разговариваем с владыкой Артемием – несколько часов буквально пролетают, и все предельно интересно – его личный духовный опыт, энтузиазм и открытость, готовность ответить любые вопросы. Но первым делом владыка приглашает… на экскурсию: перед нами – собор Святой Живоначальной Троицы и весь соборный комплекс.

Собор на все времена

Весной 2011-го года архиепископ Артемий прибыл в Петропавловск, «закатал рукава» и с головой окунулся в работу. Как скажет он однажды, «даже то, что деревья на камчатской земле распускаются только в середине июня, осознал гораздо позже»… Собор уже стоял – стены, купола. Не было части кровли и всей внутренней составляющей храма. Службы здесь не велись, они проходили в бывшем кинотеатре «Родина».

– Первое, что мы сделали – провели пасхальную службу в соборе, которая собрала много народа. Именно с Пасхи 2011-го года в соборе началась литургическая жизнь, и больше в стены кинотеатра мы не возвращались, – вспоминает владыка.

Одновременно начали достраивать и развивать собор и комплекс в целом.  Что сюда входило? Предстояло построить колокольню, часовню в честь Петра и Февронии. Развить стилобатную часть храма и обустроить все внутренние  помещения, которые сопутствуют соборной жизни.  Решено было построить келейный корпус с учебными классами.

Вы приняли эстафету от своего предшественника, владыки Игнатия, и начали строить. Что тогда оказалось самым сложным?

 – Видите, какие тут у нас просторы! Очень сложный рельеф площадки, перепады высот, опасные откосы. Как это все решить, совместить в соответствии с ландшафтом и получить единый, гармоничный комплекс?

Было решено достроить стилобат на западной стороне, что стало трудоемкой задачей. Решили, что нужна хорошая кованая ограда – для собора были выкованы прекрасные ворота и решетки, их установка продолжается. Плюс поставлено капитальное бетонное ограждение, что является требованием безопасности, ведь комплекс – это территория массового посещения людей.

В целом сделано 90 процентов из того, что было запланировано.

А что еще остается сделать?

– Достроить колокольню, завершить благоустройство территории. Если погода позволит – уже в этом году. Первоочередная задача – подключение соборного комплекса к централизованному  теплу, электроэнергии. Есть средства, смета, работы уже ведутся.

В планах епархии – обустройство прилегающей к комплексу территории. Вокруг сопки будет разбит парк с детскими площадками, доступный для всех горожан. Мы зарезервировали место для детской гимназии, но это уже планы на перспективу.

Каждый квадратик земли

Итак, мы внутри северного крыла стилобата. Вот конференц-зал, где проходят епархиальные собрания и  советы, рядом – кабинеты администрации собора, компьютерный класс. В западной части стилобата размещены складские помещения, в том числе овощехранилище, морозильные камеры. Далее – прачечная, просфорня, швейный цех, иконописная.  А вот и большая трапезная.

– Ежедневно здесь питаются больше ста человек, включая наших помощников-добровольцев. Кормим и тех, кто просто нуждается в пище, составляем и развозим людям соцпакеты, – рассказывает владыка. – На большие праздники обедаем вместе с прихожанами, как правило, под небольшой концерт экспромтом. Убираем стулья, и человек 300 входят стоя… Кухня благоустроена по всем нормам, а готовят у нас очень вкусно.

Храмовый комплекс помогают содержать около 80 человек, считая рабочих, которые сегодня заняты на стройке.

А мы шагаем дальше, и я не перестаю удивляться, как все продумано, здорово устроено, красиво, добротно и комфортно.

В России духовное часто конфликтует с материальным. А здесь все в гармонии, все для человека…

– Да, здесь были просто бетонные стены, а сегодня – гранит,  – улыбается владыка. – Много времени потребовалось, чтобы наполнить их жизнью, выстроить логистику. Весь дизайн, кропотливая подгонка частей – все делали сами.

Нижний храм собора – более теплый, и зимой, до праздника Пасхи, службы совершаются именно здесь. В более просторном – верхнем – храме недавно был ремонт, сделан выход на колокольню.

– Светлый храм, здесь хорошо служить и дышать, — говорит владыка. — Мы продолжаем его благоукрашать, и этот процесс будет продолжаться и после меня…

Рядом – уютная комната для крещения, с купелями для взрослых и младенцев, раздевалкой. Она не пустует: каждые субботу-воскресенье приходит немало людей, желающих принять крещение, крестить детей.

Еще владыка показывает небольшой монашеский храм. Здесь с молитвы начинает свой день маленькая община монашествующих, и с ними – владыка Артемий.

Мы выходим, чтобы полюбоваться часовней Петра и Февронии. Заходим в новую церковную лавку: всего три месяца назад лавки с книгами, иконами вынесли из храма в отдельное здание, чтобы ничто не мешало богослужению.

Далее – келейный корпус, где живет и сам архиепископ, здесь его келья. А также сестры и братья, которые трудятся в соборе. На третьем этаже расположись классы катехизаторских курсов. Здесь же преподают церковное пение, чтобы слушатели могли стать полноценными певчими в новых камчатских храмах. Есть большой компьютерный класс, подключенный, конечно же,  к скоростному интернету. Здесь дистанционно обучаются слушатели семинарии. В этом же здании после завершения строительства будет открыта небольшая гостиница для православных паломников.

Мы стоим у строящейся колокольни, и владыка обещает:

– Когда закончим, поднимемся  на верхнюю площадку и посмотрим вокруг с высоты. Красота неописуемая!

Впрочем, и сегодня на соборе есть обзорная площадка, куда водят экскурсии.

Собор для верующих – большая радость и утешение, для города – украшение, настоящая   жемчужина.

– Сделана большая работа. Скажу как маленькое откровение: каждый вечер я выхожу сюда с четками, молюсь, немножко отдыхаю. Здесь каждый квадратик земли моими ногами пройден… В такие минуты приходят идеи, которые потом воплощаются. Есть у меня штат помощников, архитектор, которые детально разрабатывают идеи. Вносим коррективы. В итоге в мире и согласии рождается красота. Я благодарен всем, кто строит и помогает.

О деньгах и жертвователях

Владыка, как удается Церкви материально осилить такое масштабное строительство?

– Секрет в том, что все больше людей поворачиваются к Церкви. Мы не коммерческая организация, у нас нет торговли и доходов. Есть только жертва и жертвователи. Храмы надо и строить, и содержать. Вы знаете, что основная часть собора была построена за счет средств «Газпрома». А все остальное – уже без его участия. Жертвуют простые прихожане, небогатые. Жертвуют люди состоятельные. Покаяние это или тщеславие? Это только Господь ведает, Он  сердцеведец.

Но, как правило, они делают это не ради рекламы: не ставят никаких условий и остаются  незамеченными. Есть на Камчатке такие люди. И мы верим, что все это идет от сердца.

Мой учитель владыка Тихон говорил: когда нет денег, мы молимся, когда есть средства, мы строим; и никогда не бездельничаем.

В поисках родного дома

Владыка, расскажите, пожалуйста, о своем детстве, о семье. Что Вы впитали «с молоком матери»?

– Отец мой – родом с Полтавы, мама – уроженка Курской области. Украинец и русская – мы тогда были едины. Они из крестьянских семей, приехали в Днепродзержинск отстраивать заводы после разрушительных военных лет. Своего угла у молодой семьи не было, и я родился в женском общежитии. Потом дали комнату в коммуналке. Сегодня это кажется чем-то вопиющим, но я помню, что жили мы с соседями нормально, дружили, взрослые приглядывали за детьми.

В поисках лучшей жизни семья переехала в Запорожье, где отец работал на строительстве ДнепроГЭС-2. Там я закончил школу. И будущую профессию военного выбрал без особых колебаний  – окончил Ленинградское высшее военное училище военных сообщений (ныне Санкт-Петербургский военно-транспортный университет). В звании лейтенанта  был направлен для прохождения службы в Алма-Ату (в те годы – столица советского Казахстана – ред.).

Ваши близкие были верующими?

– Родители были обычными советскими людьми, честно жили и трудились. Именно отец научил меня всем мужским ремеслам – столярному, слесарному, плотницкому делу. Мама на Пасху – я всегда ждал этого дня — обязательно пекла вкусные куличи, и это была, скорее, теплая семейная традиция. В доме не было ни икон, ни молитв. Но и воинствующего атеизма не было.

А вот бабушка, помню, была верующей. И дедушка говорил: «Саша, всегда помни о Боге». Я тогда не очень понимал, что это означает…

И какая дорога привела Вас к храму?

– Меня всегда волновали вопросы о смысле бытия, о предназначении человека. Много читал, искал, но не находил ответов. В Алма-Ате у нас сложился круг друзей-единомышленников, и мы, по сути, занимались богоискательством.

И однажды я зашел в храм Покрова Пресвятой Богородицы. Зашел – сразу почувствовал сердцем, что это мое, родное. И ничего не надо больше искать… Тишина, службы не было. Сидит батюшка – знаете, таких на карикатурах рисовали, вроде бы некрасивый. И девушка-журналист с ним разговаривает. Я час стоял и слушал. И получил ответы на свои вопросы.

Потом батюшка завел меня в храм, который возродили еще в советское время, с большой любовью – кусочек рая на земле… И все мои метания куда-то ушли. Даже стихи написал.

Блудный сын, я долго ходил без Бога и понял, что вот он, мой родной дом, и никуда я отсюда уже не уйду.

Вам было уже 30 лет, а на дворе было трудное время, переломное…

– Да, шел 1992-й год, рушился Советский Союз, армия начала делиться. Я уволился и остался при храме простым послушником: помогал, ремонтировал. А потом в Алма-Ате был заложен новый храм – Рождества Христова. Мы, молодежь, с энтузиазмом  участвовали в строительстве, дневали и ночевали, домой не уходили. И это было удивительное,  прекрасное время!.. Сейчас много материальных удобств предлагает мир, тогда их в помине не было. А мы хотели гораздо большего. И когда пришли к вере, много сил положили, чтобы возрождать Православие.

В 1995-м году по приглашению моего духовника архимандрита Никона я стал послушником Николо-Шартомского мужского монастыря в Ивановской области. Как человек военный легко вписался в монастырскую систему, вскоре принял монашеский постриг с именем Артемий. А затем получил благословение ехать возрождать монастырь в Новосибирскую епархию, где началось мое становление как пастыря.

Православная Сибириада

Молодые монахи так и отправились в Сибирь – через Урал, за рулем старенького «Урала». Пять дней в пути – столько искушений, поломок. Уставшие, приехали в деревню, где им предстояло возродить монастырь, в самый канун Пасхи. Натянули военную палатку, установили престол. И совершили Пасхальную службу.

– Казалось, вся Малоирминка, человек двести, вошла в эту палатку – до того людям было интересно!  – вспоминает владыка. – Поначалу планы были скромные: всех покрестить, повенчать. А народ поднялся – давайте храм построим. Ведь раньше в этой деревне был свой храм.

Вы не поверите: братия под руководством оnwf Артемия построила новый храм из бетона за пять с половиной месяцев. Бетон замешивали вручную, в специально сваренном корыте, таскали ведрами. Послушники прибывали, и храмы строились в окрестных деревнях, числом более двенадцати. Сами валили лес, трелевали, строили жилье. Распахивали, а затем возделывали земли под зерновые, управляли комбайнами. На полях выращивали картошку, капусту, морковь. Научились печь хлеб, рубить бани, выкладывать печи, содержать пасеки,  разводить коров и лошадей и даже рыбу в прудах. Основали в одном из сел детский приют. Постигали многие науки на практике, с азов. Трудностей и тягот не боялись. Было так много энтузиазма, радости; вера и поддержка людей давали крылья.

Половина братьев имели за плечами высшее образование и продолжали учиться в православных семинарии и академии.

Сегодня в селе Козиха стоит обустроенный мужской монастырь с подворьями, храмами, хозяйственными структурами. Но главное – вся сибирская округа живет с православной верой!

– Вот вы говорите, я не строитель. Но меня жизнь этому научила, заставила, – улыбается владыка. – Венцом этих лет стало строительство самого большого в Новосибирске, удивительного по красоте Троице-Владимирского храма. И я счастлив, что все это осталось на сибирской земле и после моего отъезда.

Этот монастырь дал Русской Православной Церкви семерых епископов – уникальный случай, отмеченный самим Патриархом всея Руси. Среди них – епископ Анадырский и Чукотский Матфей, епископ Салехардский Николай, владыка Феодор – епископ Вилючинский… Труды пятнадцати лет принесли свои плоды.

Крепкая дружба – вот что еще осталось с владыкой Артемием после отъезда на Камчатку. В числе епископов Русской Православной Церкви, которые 23 октября приехали Петропавловск и отслужили в соборе праздничную службу в честь 100-летия епархии, были и его соратники по Сибириаде.

Молитва камчатского севера

Владыка, не жалко Вам было уезжать на Камчатку?

– Нет, я же послушник. Живу по церковному послушанию, как в армии. Решение Святейшего Патриарха я воспринял как волю Божию. И не сомневался, что здесь Господь меня не оставит.

Патриарх сказал, что хотел бы видеть епископов российских, ходящих «не по паркету и по мрамору, а по тундре». Есть ли у Вас потребность бывать в дальних приходах; и где уже удалось побывать?

– Мы ходим, ездим, летаем по Камчатке с удовольствием. За эти годы я везде побывал. Оставались только Соболево и Усть-Хайрюзово, где я был недавно. В Соболеве заложен храм. В Усть-Хайрюзове насельник нашего монастыря иеромонах Пантелеимон (Клинов) практически заново отстроил храм, и люди его любят. Как любят и отца Серафима в Тигиле. Они смиренные, настоящие монахи-труженники.

Можно  ли утверждать, что Петропавловская и Камчатская  епархия – по-прежнему миссионерская?

– Да, и продолжает таковой оставаться, в отличие от центральной России, где все уже достаточно благоустроено. Камчатские «севера» окормляются миссионерским отделом епархии, его возглавляет владыка Феодор, епископ Вилючинский. Наши миссионеры посещают даже самые дальние поселки, стойбища оленеводов в тундре. Доставляют гуманитарную помощь, предметы церковного обихода, крестят детей, проводят беседы с детьми и молодежью.

Иерей Дмитрий Апатов вместе с молодыми ребятами из общественной организации «Дружба северян» выезжает в национальные поселки. Эта программа действует уже два года – она так и называется «Молодежный десант в родные села». Десант везет людям культурную программу, помогает объединить местную молодежь под флагом здорового образа жизни.

А наш священник из Эссо отец Владислав (Ревенок) не только мужественно участвует в гонке на собачьих упряжках «Берингия», но и во время стоянок успевает окормлять людей на северах.

Буквально в конце октября владыка Феодор вернулся из духовно-просветительской миссионерской поездки по краю, где его хорошо знают, ждут,  встречают хлебом-солью. Он побывал в Усть- Камчатске, Оссоре, Ивашке, в Хаилино, Каменском, поселке  Лесная, в Тигиле и Палане.

На севере, в поселках,  жизнь по-прежнему очень трудная. Какие у Вас впечатления от встреч с людьми?

– Жизнь там тяжелая. Люди много терпят, но не жалуются. Помню, как приехал впервые в Тиличики, где старенький домик служил храмом. Еще не знал людей, не знал, о чем с ними разговаривать. Начали с молитвы. И такое тепло, благодать все ощутили, родственность душ… Ради таких минут стоит жить. Неважно, где ты находишься. Можно ведь и в роскошном храме стоять с суетой в сердце и ничего не почувствовать.

В сентябре этого года мне посчастливилось быть в селе Никольском. Поздравлял народ с юбилеем открытия островов и вспоминал прибытие на Командоры Святейшего Патриарха в 2010-м году. Знаете, как сказал Святейший, эта территория – далекая, оторванная, тяжелая по климату – очень важна для России. И жить здесь, работать и воспитывать детей – это уже подвиг сильных духом людей.

Здесь, на Командорах, возносится первая, самая ранняя в стране молитва. И, как эстафета, идет по всей стране. А она такая большая, что когда в центре России в монастырях читается вечернее правило, то на Камчатке начинается утреннее. Получается непрерывная,  непрестанная молитва – за весь народ. И это милость Божия. И если так будет, то Россия будет жить.

«Мы никогда не бездельничаем…»

На Камчатке дореволюционной стояли 63 (!) храма и часовни. Сегодня нам по-прежнему далеко до этой цифры…

– Вы правы. В 1917-м году Камчатская епархия прекратила деятельность. Владыка Нестор вынужден был покинуть этот край. В советские 1930-е новая власть региона одной из первых в стране отрапортовала, что с Православием на полуострове покончено. Настали десятилетия забвения. Только в 1985-м выпускник семинарии отец Ярослав (Левко) приезжает на Камчатку и остается здесь единственным священником. В 1992 году он построил здесь первый храм – святых апостолов Петра и Павла, в честь небесных покровителей Петропавловска-Камчатского. И мы до сих пор строим храмы, возвращаем утраченное.

Конечно, храмы возводятся там, где есть в этом потребность. Мои предшественники-епископы много потрудились, открыли много православных общин. Но транспортная логистика края настолько тяжелая, что трудно в каждом селе поставить храм. Пять лет назад я приехал в Оссору, увидел неказистый домик. Думаю, какое убожество, как же помочь? А когда приехал на север, в Манилы, стало совсем грустно: там уже избушка в землю вросла.

Решил: нужна программа строительства храмов, озвучил эту идею губернатору края Владимиру Илюхину. И это стало нашей общей инициативой – программа «20 храмов». Определили, в каких микрорайонах нашего протяженного города нужен свой храм, ведь не только магазины должны быть в шаговой доступности.  Частично они построены – на Северо-Востоке, в Аваче, в центре города, на СРВ заложили и строим. Про Морской собор уже не говорю.

А второе – это строительство храмов в районных центрах края. Уже работают храмы в Эссо, Озерной, на Командорах, в Тигиле, в Елизове отстраивается замечательный храм после пожара. Строительство идет в Октябрьском, в Козыревске, Милькове и Усть-Большерецке, в селе Ивашка.  То есть наша программа активно выполняется.

И Вы лично, и епархия в целом много работает с детьми и молодежью. Значит, есть у вас надежда на молодых?

– Это большое заблуждение, что современная Православная Церковь – это только старенькие бабушки. У нас сегодня очень много молодежи, активной, творческой! Посмотрите, сколько мы открыли воскресных школ для детей, кружков в духовно-просветительском центре, сколько проводим концертов, выставок, мероприятий! Непрестанно помогаем в воспитании детей-сирот. Взаимодействуем с общественными молодежными организациями. Православные общины, которые создаются при каждом храме, живут насыщенной жизнью, а она немыслима без детей, без молодежи.

В соборе сегодня помогают восемь алтарников, молодых ребят.  Сыновья священников подрастают, мы их рукополагаем. Есть возможность для молодых и послушание нести, и учиться, не выезжая с Камчатки. За пять лет рукоположено 23 молодых достойных священника. Многие, даже самые дальние, приходы обрели своего постоянного пастыря.

Подставляет ли Церковь плечо тем, кому трудно,  – обездоленным, инвалидам?

– Конечно, мы и бездомных спасаем, и голодных кормим, и благотворительные акции проводим. Активно работаем с алко- и наркозависимыми, в краевом наркодиспансере открыли храм. Отец Иоанн (Заяц) помогает заикающимся людям. Отслужили первую литургию для глухонемых, пригласив с материка сурдопереводчика.

Социальная работа епархии только расширяется, она идет в теснейшем сотрудничестве с администрацией города и правительством края, с министерством социальной защиты. У нас есть общие программы, мы дополняем друг друга.

Что в сердце твоем творится?

Владыка, Вы нередко сопровождаете первых лиц края в значимых мероприятиях и поездках. И есть люди, которые такой порядок вещей критикуют. Что бы Вы им ответили?

– Если меня приглашают, то я иду и стараюсь своим присутствием помочь добру и людям. А почему это пугает? Везде есть люди верующие. Наши подводники и пограничники с Богом выходят в эту стихию. Говорят, кто в море не ходил, тот Богу не молился… А Православная вера была и остается стержнем и объединяющей силой государства российского. Это наши корни, потеряем – ветром нас унесет очень далеко.

Даже в 1927 году, в условиях богоборческой власти, будущий патриарх, а тогда заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) нашел возможность компромисса, чтобы сохранить Церковь в стране и остаться со своим народом. А сегодня власть в стране выбираем мы, народ. В политической жизни Православная Церковь не участвует, а в социальной и общественной – не может не участвовать.

Помню, как монастырь в Сибири возрождали (а это было время разорения, во время войны такого не было), люди плакали. Приходили мужики, ругали Ельцина. А рядом – коровник, которым они же «кировцами» развалили и растащили на баню, на сарай. Как же так? «Да мы ж немножко!» Каждый немножко, а страна – в разрухе. Дали свободу, а мы на что ее использовали?

Поэтому давайте думать лучше, исправлять свою жизнь, молиться Богу. И будем вознаграждены, если этого достойны.

Не надо смотреть на мир в бинокль, приближая все недостатки и чужие грехи. Лучше переверни бинокль. И узришь, что в сердце твоем творится…

Елена БРЕХЛИЧУК

Фото Виктора ГУМЕНЮКА и из архива епархии

Публикация сайта Петропавловской и Камчатской епархии