«И на душе бывает странно и тихо!..»
14.03.2023
14 марта отмечается День православной книги. Православие так глубоко вросло в нашу почву, столь обильно напитало жизнь народную, нашу культуру, что сложно найти какое-то произведение русской классической литературы, в котором хотя бы отзвуком не прозвучала тема православной веры и основанного на ней мировоззрения. Например, Антон Павлович Чехов – великий русский писатель и драматург, до сих пор являющихся одним из наиболее издаваемых по всему миру авторов и драматургом, чьи пьесы ежегодно ставятся во множестве стран – не может восприниматься как церковный писатель, его творчество его нельзя назвать наследием православного, религиозного человека. И все-таки на него немало повлияло то, что родился он в глубоко верующей семье, в которой было принято совершать паломничества в ближние и дальние монастыри, а отец наставлял будущего писателя держаться веры. Попробуем познакомиться с Чеховыми разных поколений поближе благодаря семейной переписке.
«Я вспоминаю твои слова,
помнишь, ты говорил,
что хотел бы с котомочкой
ходить по белу свету».
2 сентября 1901 г. О. Книппер А. Чехову
«Стать бы бродягой, странником,
ходить по святым местам,
поселиться в монастыре среди леса,
у озера сидеть летним вечером на лавочке
у монастырских ворот...»
И. А. Бунин. Чехов
В августе 1878 года дед Антона Павловича Чехова Егор Михайлович приезжал в Москву и Калугу. В Москве тогда проживала семья его среднего сына Павла, а в Калуге – вдова старшего сына Михаила с дочерьми. Егору Михайловичу Чехову было уже около 80 лет. Его жена Ефросинья Емельяновна скончалась 26 февраля 1878 года, за полгода до этой поездки. В своем дневнике Павел Егорович Чехов записал: «Родитель мой, Георгий Михайлович Чехов, приехал в Москву 26 августа для свидания с нами последний раз».
Но Егор Михайлович не просто ехал в гости к родственникам. Это было его первое «путешествие по России», как он сам его обозначил. Также это было не просто путешествие в Москву и Калугу, а настоящее паломничество! В письме сыну Митрофану Егоровичу Чехову в Таганрог в начале следующего 1879 года, когда по возвращении он жил у своей дочери Александры Кожевниковой, Егор Михайлович описал путь следования с посещением монастырей, где поклонялся мощам православных святых:
«...Тако в начале быть первое мое по России путешествие, т. е. 1-е от богоспасаемого града Таганрога и в следующие города, 2-й Харьков, 3-й Белгород, 4-й Курск, 5-й Орел, 6 – Тула, всем городам затула, 7 – Серпухов, 8-й первопрестольный град Москва, она бьет с носка, 9 – Троицкая Лавра Чудотворца Сергия, 10 – Сергия Скит, 11 – Новый Иерусалим и паки Москва, 13 – Серпухов, 14 – Тула, 15 – Калуга, 16 – Монастырь Лаврентия Чудотворца, 17 – Монастырь преподобного Тихона Чудотворца, паки Калуга, 18 – Тула, 19 – Серпухов, 20 – Грязи, 21 – Елец, 22 – Умань, 23 – Воронеж, 24 – Крутой Юг, 25 – Острогожск, 26 – Бобров, 27 – Павловск, 28 – Богучар, 29 – Кантемирово, 30 – Твердохлебово, 31 – и потом буду продолжать... что же в сих объясненных местностях видах, аз грешный видах, то чего око мое исколи же видах и ухо не слышах, и сердце не всходило: чего вам более подробно объяснить и передать теперь не могу, чего разумеется желательно и вам знать, но к утешению и для удовлетворения желания Вашего я могу вам предоставить в свое время... теперь я в Твердохлебово... впрочем, проживу до 30 генваря... и явлюсь в Таганрог, хочу не хочу спроси мя Господи, где предкну уже главу мою в объятия последнего и доброго моего сына Митрофана...»
Глава семейства после смерти жены Ефросиньи Емельяновны около полутора месяцев проживал у сына Митрофана Егоровича в Таганроге, а затем вернулся в Княжью. Митрофан писал брату Павлу в Москву 11 апреля: «Почтенный и добрый наш родитель, вчера выезжая из Таганрога в Княжую, благословил вам послать 100 р. Он все плачет за маменькою, скучает один, и потому обещался еще на праздниках св. Пасхи приехать к нам...»
16 апреля, на Святую Пасху, Павел из Москвы написал письмо отцу и отправил его на имя брага Митрофана. Митрофан Егорович сообщил в ответ брату, что передал письмо «дедушке, которое он получил и взял с собой».
24 июля 1878 года Митрофан писал Евгении Яковлевне, жене Павла Егоровича, в Москву: «Папенька более месяца как переехал к нам на постоянное житье. Он по прочтении последнего Вашего письма поцеловал ваши подписи».
Видимо, тогда и возникла у Егора Михайловича мысль о большом путешествии-паломничестве. Митрофан сообщал брату Павлу в Москву о поездке к ним отца: «Как патриарх Иаков, несмотря на свою преклонную и глубокую старость, отправился в Египет посмотреть на своего сына, прекрасного Иосифа, так наш почтенный родитель, благодетель и писатель, отправился в первопрестольную столицу посмотреть не на столицу, а на те милые ветви, которые произросли от его родного корня».
Пока отец был в поездке, Митрофан в письме брату Павлу писал в Москву 26 августа 1878 года: «К вам дорогой гость [Егор Михайлович Чехов] приехал в Москву из Таганрога... Родительское сердце пожелало видеть своего сына... Дай Бог, чтобы он был здоров, он перед этим приболел, и крепко приболел, так что не мог быть на нашем братском празднике...»
В августе 1878 года глава семейства Егор Михайлович отправился из Таганрога в путь, чтобы навестить в Москве сына Павла (родителя будущего писателя и драматурга), его жену Евочку и своих внуков. Из переписки становится понятно, как проходила встреча родственников. Павел Егорович в то время работал «конторщиком по торговле» у купца И.Е. Гаврилова, и Егор Михайлович посетил благодетеля, у которого также служил уже лет пятнадцать калужский внук Михаил Михайлович Чехов с младшим братом Григорием (сыновья Михаила Егоровича).
О посещении Егором Михайловичем родных в Москве написал Михаил Михайлович сестре Елизавете в Калугу 31 августа 1878 года: «В воскресенье в амбар приходил дядюшка Павел Егорович и привел с собой дедушку Егора Михайловича, который приехал в субботу 25 августа и по окончании запорки амбара он у нас обедал, а вечером пришли к нам тетушка, Коля и Маша, и просидели вечер в доме Гаврилова семейно и любезно. Он очень хороший старик, всем нам нравится…»
Когда Миша еще мальчиком в тринадцать лет стал работать у купца Гаврилова, то в ответ на свое письмо из Москвы дедушке Егору Михайловичу получил напутствие: «Молись усердно Богу, и Божией Матери, и всем святым. На досуге ходи в церковь, но с дозволения старших, ибо молитва избавляет человека от всякого зла, беды, скорби, печали и напрасные смерти. В заключение сего целуем тебя, до свидания, милейший Мишенька».
Только из перечня мест паломничества Егора Михайловича можно понять, что, пребывая в Москве, он побывал в Троице-Сергиевой Лавре и Сергиевом ските, в Новом Иерусалиме: «8-й первопрестольный град Москва, она бьет с носка, 9 – Троицкая Лавра Чудотворца Сергия, 10 – Сергия Скит, 11 – Новый Иерусалим и паки [снова] Москва».
Из Москвы через Серпухов старик приехал к вдове сына Михаила Егоровича в Калугу. В своей книге исследователь жизни семьи Чеховых А.П. Кузичева, изучив переписку семьи, описала пребывание Егора Михайловича в Калуге: «...Как награду за хороших детей, за благочестие и труд Егор Михайлович Чехов принял встречу в калужском храме с архиепископом Григорием. Путешественник стоял, держа в руках книгу поучений Василия Байдакова, настоятеля Архангело-Михайловской церкви в Таганроге. Владыко Григорий подошел, взял книгу, прочел предисловие. Затем спросил имя незнакомого прихожанина, а узнав, вспомнил покойного переплетчика Михаила Чехова, дело которого приняла его дочь. Умиленный старик ответствовал, что это его сын и внучка, а всего у вдовы четыре дочери и два сына. Когда преосвященный подарил ему книги с напутствием и благословением, Егор Михайлович пал ниц и попросил: «Владыко, благослови грешного раба Георгия, и чад моих, и сродников!» В ответ услышал: «Да будет так... Восстань, и сей жито, а там пожнешь».
На Егора Михайловича эти слова произвели сильное впечатление. Еще несколько раз приходил он в сей храм и лицезрел, как «неупустительно» служит архиепископ Григорий, подает милостыню нищим. Описал облик иерарха: «Вид его лица сухой, власами седоват, борода небольшая; в служении он, стоя, ходя и сидя, главу всегда имеет наклонну».
Из перечня мест, которые посетил 80-летний паломник, мы видим, что в Калуге он мог молиться не только в кафедральном Троицком соборе и приходской Крестовоздвиженской церкви на Воробьевке, но из его письма становится ясно, что поклонился мощам калужских святых в Лаврентьеве монастыре и Тихоновой пустыни: «13 – Серпухов, 14 – Тула, 15 – Калуга, 16 – Монастырь Лаврентия Чудотворца, 17 – Монастырь преподобного Тихона Чудотворца, паки Калуга, 18 – Тула, 19 – Серпухов, 20 – Грязи, 21 – Елец, 22 – Умань, 23 – Воронеж, 24 – Крутой Юг, 25 – Острогожск, 26 – Бобров, 27 – Павловск, 28 – Богучар, 29 – Кантемирово, 30 – Твердохлебово...»
Из последующей переписки становится понятно, что Митрофану никто не описал посещение отцом Москвы и Калуги. 28 ноября 1878 года в письме к Павлу Егоровичу и Евгении Яковлевне в Москву он сообщил: «Никто... не написал мне картины приезда, пребывания и отъезда из Москвы нашего папеньки». Дело в том, что Егор Михайлович вернулся к дочери в Твердохлебово. Только в январе следующего года было послано письмо Митрофану с перечнем мест паломничества и сообщением, что он собирается жить у него, младшего сына: «Приткну уже главу мою в объятия последнего и доброго моего сына Митрофана», и по приезде к нему расскажет о своем путешествии.
О возвращении из паломничества к дочери в Твердохлебово Егор Михайлович, собираясь жить в Таганроге, предуведомлял младшего сына: «Итак, остаюсь доселе милостью Божией здрав. Прощайте до будущего свидания. Доброжелательный и сердоболящий Ваш отец. Виновник Вашего бытия, начало и конец, странник грешный Георгий Чехов. Милый мой Митрофаша, приготовь для странника логово внизу в детской, я с ними буду там кашлять; я заболел... сильною болью в голове и завалило грудь, захватывает дыхание и сильный кашель день и ночь...»
И только в начале следующего 1879 года Егор Михайлович написал Павлу:
«Благодарю всех вас за оказанные благодеяния ваши мне в бытность мою в Москве... но кажется, что уже друг друга не увидим, яко же прежде, а вероятно, увидимся паки там, где соберутся вся племена земная людей от начала мира и до скончания века пожившия... Остаюсь милостию Божию доселе здрав, ваш сердоболящий доброжелатель, странник смиренный, Георгий Чехов. Я получил с <из> Таганрога от Митрофана Егоровича Чехова письмо. Спаси его, Господи, там они все здоровы, он калужскому Мише на его письмо отвечал в Москву. Адрес: Воронежской губернии, в город Богучар, в Слободу Твердохлебову. Василию Григорьевичу Кожевникову. Они все вам кланяются. Располагаю выехать в Таганрог 25 сего генваря...
...Сего числа я послал и в Калугу письмо. Желаю знать о положении здоровья Петра Васильевича Петрова... Кланяются вам Василий Григорьевич и Александра Егоровна с детками. Е. Чехов. Генваря 13 дня 1879 года. Слоб. Твердохлебова. Г. Богучар».
В своем дневнике Павел Егорович записал: «...По возвращении из Москвы и Калуги Георгий Михайлович, родоначальник наш, умер 12 марта в слободе Твердохлебовое Бог[учаровского] уез[да]».
В метрической книге этого села за 1879 год указан день смерти 13 марта, 15 марта похоронен «г. Таганрога мещанин Егор Михайлович Чехов», 80 лет, умер «от воспаления сердца».
В письме из Таганрога 6 апреля 1879 года Митрофан сообщал Павлу: «В воскресенье 11 числа он был в Богучаре в гостях у Настеньки. Прощаясь с ними... он им пророчески сказал: теперь я всех детей и внуков проведал и благословил, так как Исаак Якова, Яков Иосифа и братию его; этим я приготовил себя к погребению. 12 марта Егор Михайлович вернулся в Твердохлебовку и «почувствовал дурноту». Кончина его последовала в понедельник 12 числа в 5 час пополудни... Если бы папаша приехал к нам хотя на месяц, рассказал бы нам про вас, про калужан, про все виденное и слышанное, и тогда была бы воля Господня. Никто до сего времени нам не мог передать о вас, о Евгении Яковлевне и о всех; этого мы надеялись узнать от папеньки... Все унес он на тот свет».
Из переписки видно, что традиция ходить на богомолье существовала в глубоко верующем семействе Чеховых. В письмах сообщается об этих событиях особо. Вот крестный ход в день памяти святого праведного Лаврентия, Христа ради юродивого калужского чудотворца, 10 августа по ст. ст. совершался в Калуге ежегодно. И калужские Чеховы присутствовали на этом торжестве – тому есть свидетельство в письме Михаила Михайловича Чехова к сестре Елизавете Михайловне 8 августа 1878 года из Москвы в Калугу, куда она приехала, возможно, специально к этому празднику:
«Милая и дорогая сестреночка и дружочек Лизочка! Ты в Калуге, а не в Москве... и вспомнил то, что завтра, то есть в среду, мне некуда идти и я не увижу тебя, невольно, не знаю почему-то навертывается какая-то грусть, смешанная с удержанием слез, милая моя Лизочка! Нового ничего нет после твоего отъезда из Царицына...
Ты вероятно это письмо получила по приходе из крестного хода к блаженному Лаврентию, если ты говеешь, то вероятно в четверг будешь в ранней обедне у Святителя Николая, и там помолись ему за меня.
И поцелуй за меня Мамашу, Сашу, Клавдюшу, Петю, Катю и Тетушку. Любящий тебя брат твой Михаил. 8 августа 78 года. Москва».
Эти события происходили как раз в августе 1878 года, перед приездом дедушки Егора Михайловича. Крепкие узы связывали Чеховых. В конце письма Михаил Михайлович посылает привет всем членам семейства. В Калуге в доме на Семинарской улице жила его мать-вдова Елизавета Григорьевна Чехова со своей сестрой Александрой Григорьевной Прокуниной. Его старшая сестра Екатерина Михайловна за год до этого, в 1877 году, вышла замуж за калужского мещанина Петра Васильевича Петрова. Младшая Елизавета Михайловна, судя по письму родного брата, летом жила вместе с ним на даче в Царицыне. А в начале следующего 1879 года была обручена с калужанином, торговавшим в Москве, Иваном Галактионовичем Слобожаниновым.
Постепенно все калужское семейство переместилось в Москву. Об этом есть сведения в письме Павла Егоровича к Антону в Воскресенск в июле 1883 года, когда Митрофан Егорович с женой и сыном Владимиром приехал в Москву: «Сегодня наши гости будут у Лизаветы Григорьевны Чеховой, и мы поедем туда вечером».
В переписке калужских Чеховых можно встретить сообщения о богомолье членов семьи. Еще при жизни Михаила Егоровича Чехова в 1873 году в письме к сыновьям, отданным в обучение торговому делу к купцу Ивану Гаврилову в Москву, есть эти сведения как особые. Старший сын Михаил Михайлович помогал семье, доходы которой по переплетному делу были небольшими. Тем более что отец был болен туберкулезом, тогда ему оставалось жить всего два с половиной года.
«Мишенька, позволь тебя обнять и расцеловать как сына за присланный тобою с пальто спорок, из него вышло великолепное для твоего отца пальто... Скажу истинно вам, дети, как мы ждем от вас письма, сердечно любящие вас, дети наши, ваши родители М. и Е. Чеховы.
Приписка от Екатерины Егоровны Чеховой: В настоящее время дедушка П. А. и бабушка П. 3. сбираются Богу молиться к Преподобному Сергию. 2 мая поедут из Калуги к Сергию в Москву. Екатерина...»
В письме из Калуги в приписке сестры Екатерины сообщается о том, что их бабушка с дедушкой в мае отправятся на богомолье. Для семьи калужских Чеховых это было важным событием.
И таких свидетельств паломничеств членов семейства Чеховых по святым местам было много. Самые ранние – о хождении на богомолье бабушки Антона Павловича, о котором его отец записал в своем дневнике. Павел Егорович Чехов, родившийся в 1825 году, записал свои детские воспоминания в пятилетием возрасте: «1830. Помню, что мать моя пришла из Киева, и я ее увидал». Михаил Егорович, его старший брат, родился около 1823 года, значит, ему тогда было около семи-восьми лет. Он тоже должен был знать о паломничестве в святые места матери.
По сохранившимся письмам Егора Михайловича к сыну Павлу в Таганрог мы знаем, что он в 1859 году посетил Москву, Калугу и побывал на Коренной ярмарке у Курской Коренной.
«Письмо ваше от 4 июня мы но приезде из Калуги в Волчью, 12 июня, имели удовольствие получить, за которое вас благодарим. Мы в Калуге гостили 12 дней...»
«...и 3 июня нас уже провожали все калужское семейство с прочими благодетелями в путь, за 10 верст с слезным прощанием, безотрывным объятием и земными поклонами, может быть, в последний раз. Подобные обстоятельства свиданий бывают весьма радостны, но впоследствии разлуки прощаний очень больны и тяжки для родителей, иногда и невыносимы. Жаль, что Митрофаша не заехал прежде в Калугу, его брат Михаил нетерпимостью ждал, чтобы им вместе поехать в Москву...»
Павел Егорович в письме к Михаилу Егоровичу из Москвы в Калугу писал: «Имеем счастье поздравить Вас с приездом в Первопрестольную Москву. Помолитесь за нас Угодникам Божиим святым, коих мощи в Кремле...»
2 сентября 1885 г. Митрофан Егорович к Павлу Егоровичу из Таганрога в Москву: «На днях у меня была жена Алексея Ивановича Чехова, отправилась в Иерусалим, живут давно в Астраханской губернии, разбогатели».
19 июня 1889 г. Митрофан Егорович к Павлу Егоровичу из Таганрога в Москву: «...Сейчас у нас гостит Симеон Иванович Чехов, сын о. Иннокентия. Он идет на поклонение на Новый Афон, а оттуда настроен на Старый Афон, облобызать кости своего многострадального родителя...»
2 июля 1902 года. Из письма Михаила Михайловича Чехова к жене Анне Ивановне из Москвы в санаторий: «Аннушка вчера ушла на Угрешу на богомолье, сегодня вернется... 2 июля 902, Москва».
Конечно, Антон Павлович Чехов должен был знать о таких важных семейных событиях, как хождение на богомолье, ведь, проживая вместе с родителями, был посвящен в известия из переписки. Для религиозного семейства всех поколений Чеховых поклонение православным святыням было важным в их жизни.
Сам же Антон Павлович искал всякую возможность посетить святые места для поиска новых ощущений, необходимых художнику слова. Ведь еще в девятнадцатилетнем возрасте получил напутствие от отца (сентябрь 1879 года): «МИЛЫЙ сынок, Антоша!.. Держись религии, она есть свет ИСТИННЫЙ! Летами ты еще молод, но разумом будь стар, не увлекайся никакими мечтами света. Это дым, ларь, тень исчезающая!..»
В клинике (1897 Г.) в разговоре с И.Л. Леонтьевым (Щегловым) А.П. Чехов говорил: «А по утрам я хожу гулять, хожу в Новодевичий монастырь... на могилу Плещеева. Другой раз загляну в церковь прислонюсь к стенке и слушаю, как поют монашенки... И на душе бывает странно и тихо!..»
Даже по пути на каторжный Сахалин он писал Н.А. Лейкину из Иркутска в июне 1890 года: «Но тем не менее все-таки я доволен и благодарю Бога, что он дал мне силу и возможность пуститься в это путешествие...»
А в 1894 году, «вернувшись из Ялты, [Антон Павлович] предлагал Суворину отправиться «по святым местам»: московские монастыри, Троице-Сергиева Лавра, Ярославль, наконец, по Волге. Затем называл Киев и вообще «хоть на Соловки»: «...Осмелюсь предложить Вам такой план: в начале Фоминой недели, когда уже будет тепло и распустится береза, приезжайте в Москву, и мы, объездивши все местные Новодевичьи, Даниловские, Донские, а также побывав на Воробьевых горах и в Петровском-Разумовском, поедем в Троицкую лавру. ...Если же Вам теперь хочется на Волгу. то поедем на Волгу. Вообще решайте сами, как Вам лучше, даю Вам полную волю. Хоть в Соловки».
Тяжелобольной Антон Павлович в письме к В.С. Миролюбову 17 декабря 1901 года, имея в виду историю своей семьи, высказал душевные мысли: «Нужно веровать в Бога, а если веры нет, то не занимать ее место шумихой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со своей совестью».
Валентина ФРИДГЕЛЬМ
В основе материала –
публикация «Богословско-исторического сборника»
(Калужская митрополия)