Весной 2025 года в Белорусском экзархате было принято решение направлять во все епархии специально назначенных священников для того, чтобы те окормляли семьи, где произошла страшная трагедия – самоубийство несовершеннолетнего. О том, как эта работа ведётся и будет вестись дальше, а также чем вызвано такое решение, порталу «Приходы» рассказал председатель Синодального отдела по вопросам семьи Белорусской Православной Церкви, настоятель храма святителя Николая Японского в Минске протоиерей Павел Сердюк.
Мысль лишить себя жизни как признак безумия
Отец Павел, расскажите, что предшествовало такому решению Белорусского экзархата.
– В феврале 2025 года по благословению Патриаршего экзарха всея Беларуси митрополита Минского и Заславского Вениамина наш Отдел по вопросам семьи совместно с Республиканским научно-практическим центром психического здоровья организовал и провел на базе Елисаветинского монастыря в Минске большой семинар. Его участниками стали священники и специалисты, занимающиеся вопросами оказания пастырской помощи душевнобольным людям, во главе с известным врачом профессором Василием Глебовичем Каледой, представителем известной священнической династии.
На этом семинаре самое серьёзное рассмотрение получила тема отношения Церкви к самоубийству несовершеннолетних. Известно, что существует практика применения канонической нормы святителя Тимофея Александрийского, согласно которой церковное приношение и молитва за самоубийц возможна, когда человек совершил такое деяние, будучи вне ума. В нашей Церкви эта каноническая норма отождествляется с официально поставленным медицинским диагнозом: если врачи признали самоубийцу психически больным человеком и это документально подтверждено, то его можно отпевать в православном храме, если не признали – нельзя. Один из важных выводов, которые были сделаны на семинаре, состоял в том, что ученые, психологи и психиатры признали: у несовершеннолетних происходит такое бурное психофизиологическое развитие, что сама морфология головного мозга претерпевает порой радикальные изменения; поэтому данный период – это период повышенной психической уязвимости человека.
То есть желание у некоторых несовершеннолетних покончить с жизнью может быть связано именно с изменениями организма в пубертатном возрасте?
– Да. И в целом желание прекратить свою жизнь, как считают специалисты, уже само по себе свидетельствует: психика человека не здорова. В нашей Церкви сложилась практика дистанцироваться от случаев самоубийства, в том числе если оно совершено подростками или детьми. При этом в Римско-Католической Церкви, которая в Республике Беларусь является второй по величине после Белорусской Православной Церкви религиозной организацией, применяется практика пастырского снисхождения – она позволяет католическим священникам совершать отпевание самоубийц. Эту тему мы подняли на февральском семинаре. Отмечу особо, что на нём присутствовал Патриарший экзарх, который участвовал в диалоге с врачами и специалистами. И одним из итогов семинара стало принятие в марте 2025 года Священноначалием решения, согласно которому в каждой епархии Белорусского экзархата будет назначаться священник, который изъявил желание нести пастырское попечении о семьях, переживающих трагедию самоубийства несовершеннолетних.
На практике это фактически означает, что теперь священники Белорусского экзархата смогут отпевать детей, которые покончили жизнь самоубийством под влиянием деструктивного воздействия. Например, через преступные интернет-сообщества, под воздействием угроз, давления и т.д. Конечно, для нас, священников, эта практика новая. Сейчас она проходит свою рецепцию, которая проходит, прямо скажем, не безукоризненно.
В чем заключаются трудности?
– Прежде всего, они связаны с высказываемым некоторыми священнослужителями опасением: не будет ли так, что люди, зная, что они в любом случае будут отпеты в Церкви, получат лишнее обоснование для того, чтобы совершить страшный шаг – лишить себя жизни? Лично мне представляется этот аргумент слабым, но я не хотел бы здесь вступать в перепалку с оппонентами.
Думаю, такие мысли у отцов возникают и потому, что все-таки практика дистанцирования от самоубийц и даже от их семей в нашем сознании, в сознании нашего общества сложилась очень давно.
Есть и обратная сторона – отношение к Церкви людей, переживших такую трагедию: мол, Церковь в таких случаях «умывает руки», священники говорят, что это «не наше дело». И от нас родственники самоубийц, скажем так, не ждут ничего хорошего. Более того, люди, которые, пережили тяжелейшие страдания от потери своего ближнего, особенно родители деточек, решившихся на отчаянный шаг, обращаясь в епархиальные структуры, могут сталкиваться с формальным отношением к себе. Это, конечно, глубоко ранит человека. Сейчас мы делаем шаги для того, чтобы менять ситуацию.
Умение видеть красоту жизни
Каждый случай самоубийства несовершеннолетнего – предмет особого разбирательства и внимания различного рода организаций, от спецслужбы до педагогических коллективов. Как Белорусская Православная Церковь взаимодействует с этими структурами?
– В стране есть главный внештатный психолог Министерства здравоохранения Республики Беларусь, которая работает по суицидам несовершеннолетних, – Наталья Владимировна Громова. Её методика работы следующая: сразу после получения информации о случившейся трагедии она немедля выезжает на место и общается с родителями. Именно она обратилась к Патриаршему экзарху с просьбой о содействии – собственно, с обращения Натальи Васильевны и началось моё участие в этой работе как руководителя Синодального отдела по вопросам семьи. Позиция ее такова: если пострадавшая семья принадлежит к православной традиции, очень важно, чтобы в такой момент у нее была возможность доверительного разговора со священником, который должен находиться рядом. Такой подход мы и планируем практиковать.
Священник в данном случае приезжает уже по факту совершения самоубийства. А что планируется делать для того, чтобы не допускать таких случаев, осуществлять профилактику этого ужасного явления?
– Здесь могу поделиться своей личной точкой зрения. В первую очередь, надо добиваться того, чтобы наши дети, даже повернувшись по каким-либо причинам в сторону самоубийства, сразу же отвернулись обратно и ужаснулись самой мысли об этом. Мы видим, как в интернете применяется порой совершенно инфернальный маркетинг: посредством преступных групп и сообществ в соцсетях у детей и подростков пытаются формировать поведенческие модели, которые делают мысли о самоубийстве приемлемыми и даже одобряемыми! При этом мы знаем, что в Евангелии Господь прямо говорит: горе тем, через кого приходят соблазны, «а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18. 6). В рамках темы, которую мы с вами обсуждаем, такие соблазны, связанные со склонением детских душ к самоубийству, – это явное служение злу, служение дьяволу. И противодействовать этому, полагаю, надо в том числе за счёт укрепления нормальной жизнеутверждающей мотивации у детей и подростков.
Например, на мой взгляд, нужен выпуск медиапродукции, которая будет делать акцент не на ужасе самоубийства, не на том, что это страшный грех, а на красоте жизни, на том, что жизнь прекрасна, потому что она дар Божий. А для того, чтобы создавать такую продукцию, требуется провести аналитические исследования особенностей подростковой психологии. Прежде всего, с тем, чтобы определить самые уязвимые стороны в жизни наших детей.
«Он плачет, он не хочет умирать. Но погибает»
А что, на Ваш взгляд как священника, сегодня наиболее уязвляет несовершеннолетних в современном мире?
– Возможно, это одиночество, непонимание, ощущение «я никому не нужен». Такие мысли возникают часто, особенно из-за создания искусственной среды, некоего цифрового кокона, который ведет к атомизации личности в городской среде. Многие люди отмечают острый дефицит личного, живого общения – это уже становится большой роскошью. Как говорят специалисты, это способно ломать, искажать детскую психику. Не случайно сегодня возрастной порог самоубийства понизился до страшных пределов – десять лет… Представьте, какая должна быть мера душевной боли, какой должны быть степень безысходности у десятилетнего ребенка, чтобы это толкнуло его на самоубийство! И как можно в данном случае говорить об осознанности подобного шага?..
Один из последних страшных случаев на моей памяти произошёл у нас в Гомеле. 11-летний мальчик испачкал штаны краской в школе. И на него пошел дисциплинарный педагогический натиск. Вроде бы всё как обычно – кто-то говорил, что о проступке расскажут родителям. И вот этот мальчик, просто опасаясь родительской досады от случившегося, может быть, их гнева или огорчения, сбросился с крыши. Какая же трагедия!.. Отмечу, что в данном случае священник, который приходит в пространство этой семейной боли, должен понимать: после такой трагедии есть большая вероятность того, что жизнь родителей может окончиться. Для них это может стать сокрушительным ударом, причём сокрушительным настолько, что они дальше, даже не совершая самоубийство, будут жить как «живые трупы». В такой ситуации присутствие и специалиста-психолога, и священника становится жизненно необходимым. Это момент обнажения самых главных смыслов нашей жизни – когда мы находимся перед фактом нашей смертности, которая явлена в таком страшном образе, как гибель ребёнка.
Знаете, был такой советский фильм «Подранки». Там один из героев – мальчик, который потерял родню на войне и решил подорвать пленных фашистов. В какой-то момент связка тротила, которую он приготовил, начинает возгораться, мальчик пытается её потушить, но не может. Он плачет, он не хочет умирать. Но в итоге, подорвавшись, погибает. И что-то похожее, на мой взгляд, испытывает ребенок, который идёт на самоубийство: это не холодный замысел свести счёты с жизнью, не утомлённость бытием, это свидетельство того, что ребёнок не справляется с окружающим миром. И та цифровая среда, те соцсети, которые нас буквально обволакивают сегодня, способны «вскрывать» совсем юную жизнь человеческую, глубоко проникнув в психоэмоциональную природу человека. С этим-то и взрослые не справляются, что уже говорить о детях, у которых нет достаточных механизмов защиты…
Что можно сделать на церковных приходах, чтобы эту защиту создавать?
– Эта работа у нас уже ведётся, но ещё не системно. Однако, уверен, к этому мы с Божией помощью придём. В частности, это работа с родителями, научение их, как общаться с детьми. У нас же наблюдается вакуум смыслов: дети узнают о каких-то ключевых вещах не от родных людей, а от неких авторитетов, в том числе из интернет-среды. Например, об интимных отношениях, о том, как их правильно выстраивать, около 70 процентов родителей в стране не разговаривают с детьми вообще. Вот и создается упомянутый выше вакуум смыслов, который может заполняться чем угодно, в том числе разрушительными идеями.
Отмечу также, что сегодня у нас в стране сложилась очень хорошая ситуация, когда представители медицинского сообщества настроены сотрудничать со священниками. Как один из итогов – в белорусских духовных образовательных учреждениях с сентября 2025 года введён курс основ пастырской психиатрии. В Московской духовной семинарии его уже преподают, а у нас в республике такая практика введена впервые. Очень важно, чтобы священник получал дополнительные инструменты видения человека, нюансов его поведения. Например, по наблюдениям врачей-психиатров, когда ребёнок принимает решение о самоубийстве, буквально за неделю до того, как трагедия произойдет, он становится совершенно бесконфликтным, как будто даже просветлённым. И это неправильно интерпретируется в семье – родители думают, что «всё хорошо», а ситуация развивается ровно наоборот. И чтобы увидеть это, нужны знания.
Секреты психического здоровья
Как считаете, что необходимо делать простому человеку, прихожанину и семьянину, чтобы избежать психических отклонений у своих детей?
– Мой ответ, наверное, не будет оригинальным: надо чаще участвовать в церковных таинствах. Прежде всего, это исповедь и причащение Святых Христовых Таин. Например, если говорить про исповедь, она предполагает самоанализ, который нам просто необходим. Это фактически реализация принципа, известного ещё с античных времён, – познай самого себя. Секрет здесь заключается в том, что чем глубже я сам себя понимаю, тем я более спокоен по отношению к самым различным проявлениям жизни. И даже если я бываю обуреваем теми или иными страстями, эмоциями, оказываюсь в каком-то тяжёлом состоянии, я понимаю: это не должно мной обладать, это надо просто пронести какое-то время как бремя и после с успехом освободиться.
Также для сохранения психологического здоровья очень полезно соблюдать посты. Есть такая поговорка: если Бог хочет человека наказать, он лишает его разума. А одним из проявлений разума является достижение человеком духовно-телесного баланса своей жизни, что также напрямую связано с обретением и укреплением здоровой психики. И, как показывает многовековая практика, стремление жить воздержанно в периоды церковных постов в этом очень сильно помогает.
Через восприятие Евангелия как слова Божия, через участие в таинствах Церкви, через восприятие тех смыслов, которые даются в богослужении, человек имеет возможность постоянно находиться в очень увлекательном путешествии – путешествии внутрь себя. «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17. 21), – говорит Христос. И с Божией помощью в таком путешествии каждый имеет возможность понять твёрдо, что в этом мире нет никого, кто не был бы достоин Божественного внимания, Его любви и заботы. Более того, Бог всегда ближе к тем, кто особенно нуждается в помощи, кто наиболее сильно чувствует свою отверженность и уязвимость. Могу сказать по личным наблюдениям, что сопричастность церковному ритму жизни эту веру, это знание рождает и утверждает.
Петр ПАВЛОВ
