Что такое Литургия?

Разговор об участии мирян в литургии заинтересовал читателей. На свою первую колонку я получил много отзывов, которые  сподвигли меня на новый текст о проблемах восприятия богослужения.

Для начала я хочу поблагодарить отца Андрея Дудченко, чья книга «Евхаристия: прошлое, настоящее, вечное» может служить прекрасной отправной точкой для дальнейшей дискуссии.

Для большинства из нас,  христиан, очевидно, что человек в идеале должен причащаться на каждой литургии, за которой он молился,  поскольку  само название этой службы переводится как «общее дело». Так оно и понималось в древней Церкви.

Почти с момента основания Церкви христиане стали собираться вместе, молиться Христу и  вкушать хлеб и вино из общей Чаши. Об этом пишет в начале II века Плиний Младший в переписке с императором Траяном, о том же упоминают раннехристианские апологеты (Тертуллиан, Иустин Философ). Постепенно эти общие молитвы  складывались в несколько богослужебных чинов, самыми известными из которых являются литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого. Роль священника на этих собраниях заключалась в предстоянии, в объединении верующих одного храма через антиминс, подписанный епископом, со всеми другими христианскими общинами Orbi et Urbi.

В теории это звучит прекрасно, но вот на практике начинаются сложности. В современном мире многие, включая меня самого, не воспринимают литургию как действительно общее дело, объединяющее всех христиан одной общины.

В книге отца Андрея и в комментариях читателей к моей колонке можно найти много правильных слов о необходимости совместной молитвы, о том, что литургия  - не спектакль, не воспоминание о чем-то, что происходило в далеком прошлом, не дело лишь священника или хора, а уникальный факт молитвы всех собравшихся.

Отец Андрей говорит об этом предельно жестко и даже протестует против совершения специальных литургий для особых групп верующих – детей, молодежи, путешествующих.  Любое  разделение общины, любая попытка разбить ее на группы «по интересам» убивает саму идею  общего богослужения.

Но проблема состоит в том, что не один я чувствую себя в храме не как часть единого целого, а как человек, пришедший помолиться в храм о своих маленьких нуждах. На слабость этой позиции  в своей книге  указывает отец Андрей, считая, что ценность литургии как раз и состоит в отвержении своего ради  совместной молитвы. В теории звучит прекрасно, но  как реализовать это на практике?

Многие  батюшки сейчас говорят о том, что  верующие должны слышать тайные молитвы священника во время литургии, чтобы понимать смысл происходящего. В некоторых храмах миряне имеют возможность читать эти молитвы вместе с иереем. Но это можно осуществить далеко не везде. Полагаю, если в церкви сложилась настоящая община и прихожане   ответственно подходят к литургической жизни, то можно распечатать для них текст службы с тайными молитвами.

Такой способ вряд ли подойдет для большого городского храма, где люди плохо знают друг друга. В России не принято  следить за богослужением по собственной книжке, а во время больших праздников  ее бывает невозможно держать в руках из-за тесноты.

Книга отца Андрея неожиданно указывает и на еще одну сложность нашего богослужения. При внимательном чтении текста возникает странное ощущение оторванности  богослужения от реальной жизни.  В древности литургические чины были тесно связаны с жизнью общины: в центре службы было чтение  Евангелия, проповедь и евхаристия, миряне попеременно пели антифоны,  а после прошения «Оглашенные, изыдите» в храме оставались лишь те, кто будет причащаться. Малый вход с Евангелием был связан с необходимостью достать ценную рукопись из хранилища, а затем унести ее обратно.

В наши же дни мы не видим практического смысла антифонов, ектеньи об оглашенных или выхода с Евангелием. Символическое толкование этих частей службы, как отмечает и отец Андрей, не всегда спасает ситуацию. В результате люди не  воспринимают литургию как центр жизни общины, зато охотно участвуют в пении акафистов, молебнов и панихид, которые удовлетворяют их потребность в молитве, литургия же превратилась в их сознании в красивый спектакль, в символическое действие, структура которого связана не с реальной жизнью христиан XXI века, а с историей развития богослужения. Древние тексты лишь подчеркивают несоответствие между практической мотивированностью чинопоследования  у ранних христиан с тем, что мы видим в наших храмах.

Это не означает, что нам необходимы радикальные реформы  богослужения. Вопрос лишь в том, как наполнить реальным смыслом наши прекрасные церемонии. Все мы прекрасно знаем, что раздача антидора или благословение  хлеба и вина на всенощной связаны с раннехристианскими собраниями, когда христиане читали Писание и  молились после небольшой трапезы. Но было бы крайне наивным полагать, что современный человек воспринимает эти кусочки хлеба как еду. Скорее, как благочестивый обряд, способ получения благодати, которое удовлетворяет его «религиозное чувство».

В своей книге отец Андрей  прекрасно показывает разницу между реальной верой, которая хочет поделиться с окружающими радостью от встречи со Христом, от причастия, от участия в общей молитве, и религиозным чувством, стремящимся соблюсти все необходимые обряды и отстоять службу. Беда лишь в том, что литургия  сейчас воспринимается многими именно как повинность, и непонятно, как это можно преодолеть.

Андрей Зайцев

Фото сайта ОВЦС